Вечные двигатели уже работают в

Изобретатели вечных двигателей

Сегодня мы познакомим вас с книгой Адама Харта–Дэвиса «Летающий корабль», которая сейчас вышла по-немецки в издательстве «Deutscher Taschenbuch Verlag». Эта книга рассказывает об изобретениях, отчасти действительно серьёзных и важных, отчасти курьёзных, которых объединяло только одно: эти изобретения, аппараты, конструкции, проекты и прожекты либо вообще были нереальными, либо не функционировали, либо оказались несвоевременными, либо не нашли широкого применения. Это не только летающий корабль, давший название книге Харта-Дэвиса, но и другие никогда не отрывавшиеся от земли летательные аппараты, подводная лодка, не оправдавшая своего горделивого имени «Resurgam», что значит «Я всплыву», и затонувшая во время первых же испытаний, паровые локомобили, аппараты для варки яиц и перелистывания нот, ну, и, конечно же, вечные двигатели.

Имена большинства – но не всех – неудачливых изобретателей канули в Лету и остались лишь в архивах патентных бюро, в которых и разыскал их следы автор книги «Летающий корабль». Так, например, обычно считается, что паровую машину изобрёл Джеймс Уатт (Watt). Однако первый патент на неё был выдан английским королём Уильямом Третьим за 38 лет до рождения Уатта некоему Томасу Сэйвери (Savery). Сэйвери построил паровую машину для того, чтобы откачивать воду из штолен оловянных рудников в графстве Корнуолл, которые использовали ещё римские легионеры. Но работала эта примитивная машина плохо. Во-первых, пар в котле конденсировался слишком быстро, и хотя кочегары выбивались из сил, всё равно поддерживать нужную температуру далеко не всегда не удавалось. Во-вторых, из-за высокого давления часто не выдерживали стыки труб, которые тогда паялись оловом или свинцом. Для ремонта часто приходилось останавливать работы. И, наконец, паровая машина Сэйвери была маломощной. С её помощью можно было откачивать воду с глубины максимум двенадцать метров. А самые богатые залежи располагались на глубине девяноста метров.

В общем, широкого распространения изобретение Томаса Сэйвери не нашло, и никто его сегодня не знает. Тем не менее, одно из его «изобретений» осталось в истории. Сэйвери придумал единицу мощности – лошадиную силу. Причём он несколько завысил эту силу. 735 с половиной ватт или 745 (в разных странах по-разному определяют величину внесистемной единицы мощности), – на это не способен ни один ломовик.

Нет ничего удивительного в том, что такие изобретения, как паровая машина или, скажем, телефон, телеграф, радио или видеомагнитофон, создавались разными людьми независимо друг от друга порою в разных странах одновременно, параллельно. Просто приходит время для тех или иных технических новинок, и идеи буквально висят в воздухе. Успеха обычно добивается тот изобретатель, которому удаётся создать более совершенный в техническом отношении действующий аппарат, более приспособленный к промышленному, массовому выпуску, более простой и надёжный в эксплуатации, наконец, более дешёвый. Спорить о приоритетах здесь бессмысленно. Так, например, полтора десятка изобретателей одновременно работали над созданием пневматической почты. Но первым сумел организовать пересылку телеграмм по трубам «Electric and International Telegraph Company» в Лондоне Лэтимер Кларк (Clark) в 1853 году. Жёсткие патроны, покрытые войлоком, «выстреливались» сжатым воздухом со скоростью 15 метров в секунду. Этот способ общения и сообщения завоевал такую популярность, что общая протяжённость трубопроводов «воздушки» составила в Лондоне к 1885 году 53 километра. В Ливерпуле, Дублине, Манчестере, Бирмингеме, Глазго, во многих крупных городах Европы (Париже, Берлине, Марселе, Мадриде) действовала пневматическая почта. Лишь распространение телефона остановило её победное шествие.

В Нью-Йорке в 1867 году было даже построено пневматическое метро. Правда, длина демонстрационного участка, который стал экспонатом политехнической выставки, составляла всего тридцать метров, но успехом он пользовался фантастическим. Около 170 тысяч посетителей выставки проехались со скоростью десять километров в час от 14-й улицы до 15-й, а конструктор – Алфред Эли Бич (Beach) – получил золотую медаль. Бич, кстати говоря, – весьма интересная фигура. Он был убеждён, что только метро может разгрузить центр Нью–Йорка, который уже тогда страдал от транспортных проблем. Однако в мэрии к этому относились отрицательно. И хотя Бичу всё же удалось вырыть ещё один метротуннель под Бродвеем (на этот раз длиной около ста метров), станции которого были богато украшены фресками и роскошными люстрами, он так и сумел добиться разрешения на строительство новых линий. Крах биржи в 1873 году поставил крест на его честолюбивых планах.

Одной из самых экстравагантных личностей эпохи промышленной революции был, безусловно, и Джон Уилкинсон (Wilkinson) . Он родился в бедной семье, стал кузнечных дел мастером, потом самым знаменитым в Англии литейщиком, строил доменные печи и чугунолитейные заводы, создал первый высокоточный сверлильный станок для высверливания орудийных и ружейных стволов, а также цилиндров паровых турбин. Именно для Уилкинсона изготовил свою знаменитую паровую машину Джеймс Уатт. Так вот: Уилкинсон был буквально помешан на железе и чугуне. Он считал, что их свойства делают их универсальными материалами. Уилкинсон построил первые корабли из железа, которые, вопреки предостережениям скептиков, не пошли ко дну. По его инициативе был сооружён чугунный мост через реку Северн, ставший одной из главных достопримечательностей Англии. Уилкинсон пожертвовал своему родному городу Линдэйлу церковь, стены которой, и крыша, и кафедра для священника, и даже скамейки были отлиты из чугуна. В довершение ко всему он завещал похоронить себя в чугунном саркофаге, который сам же и отлил на одном из своих заводов. Между прочим, выполнить эту последнюю волю Джона Уилкисона оказалось не так-то просто. Когда он умер, его тело положили в деревянный гроб, но выяснилось, что гроб этот не влезает в заранее приготовленный саркофаг. Тогда решили временно похоронить фабриканта в деревянном гробу – пока не будет отлит новый, более просторный чугунный саркофаг. Когда позже деревянный гроб подняли из могилы и поместили в саркофаг, оказалось, что этот саркофаг, в свою очередь, не влезает в старую могилу, пробитую в скале. Однако в конце концов Уилкинсон всё же нашёл своё последнее пристанище. Он покоится у стен своей чугунной церкви, и на его могиле стоит, разумеется, чугунный обелиск.

Впрочем, самыми удивительными изобретателями можно считать, наверное, тех, кто создавал (или, точнее, пытался создать) вечный двигатель.

Первый британский патент на вечный двигатель датируется 1635-м годом. И хотя уже в восьмидесятых годах 17-го века знаменитый физик, астроном и математик, создатель классической механики Исаак Ньютон в своём фундаментальном научном трактате «Математические начала натуральной философии» писал о практической невозможности создания вечного двигателя, а спустя сто лет французская Академия наук официально отказалась рассматривать подобные проекты, но даже в 1903–м году в лондонское патентное бюро ещё было подано около шестисот заявок от изобретателей вечных двигателей. Да что 1903-й! И сейчас Бюро по регистрации изобретений и выдаче патентов США ежегодно получает до ста подобных заявок! Их оформление, кстати, стоит немалых денег авторам изобретений. Ответ они в этом случае всегда получают стандартный:

«Позиция Бюро патентов совпадает здесь с позицией учёных, занимавшихся этой тематикой и пришедших в результате исследований к выводу, что практическое воплощение подобных проектов физически невозможно. Точку зрения Бюро патентов можно опровергнуть только с помощью действующих моделей… Бюро патентов считает, что в данном случае было бы некорректно брать деньги за проверку и регистрацию с заявителей, которые верят в осуществимость «перпетуум мобиле». В этой связи мы считаем своим долгом напомнить Вам, что патентные сборы не возвращаются и в том случае, если изобретение получает отрицательное заключение экспертов».

И несмотря на всё это, какие только конструкции вечных двигателей не предлагаются! Самокрутящееся колесо, по спицам которого скользят от обода к оси и обратно металлические шары, приводя, таким образом, колесо в движение; ветряная мельница, раздувающая мехи огромного ветродуя, который, в свою очередь, дует на её крылья; испаряющаяся и вновь конденсирующаяся (якобы без каких-либо энергопотерь) вода… Из множества проектов, приведённых в книге Адама Харта-Дэвиса, мне больше всего понравилось изобретение сэра Уильяма Конгрива (Congreve). Британский аристократ, увлекавшийся на досуге наукой, придумал в начале 19-го века забавную конструкцию: своеобразный замкнутый «конвейер» с лентой из губчатого материала и тяжёлой цепью на ней. Губка впитывала воду, цепь выжимала её, поэтому всё должно было бесконечно двигаться. Но почему-то не двигалось. Этот «вечный двигатель», как и все остальные, не функционировал.

Любопытно, что современники воспринимали сэра Конгрива не слишком серьёзно не потому, что он изобретал «перпетуум мобиле», а за его упрямые попытки доказать на практике, что сконструированные им ракеты и вообще реактивное оружие можно эффективно использовать в военных целях. Ну, уж такой глупости настоящие учёные дилетанту Конгриву простить не могли!

Очень много времени и денег потратил на создание «вечного двигателя» ещё один дилетант – Александр Бейн (Bain), сын небогатого фермера, который разводил овец на северном побережье Шотландии. В школе Александр учился плохо, но не потому, что был ленив или неспособен: он слишком часто витал в облаках. Единственное, чем мальчик увлекался с детства, – часы. И отец, в конце концов, отдал его в учение к часовщику.

В январе 1830-го года Александр Байн прошёл двадцать километров по заснеженной дороге в соседний город – для того, чтобы прослушать лекцию на тему «Свет, терморегуляция и электрическое поле». То, что он узнал, поразило его настолько, что он серьёзно занялся изучением возможностей, которые давало электричество, и попытками реализовать эти возможности на практике. Вечный двигатель ему, естественно, создать не удалось, зато сын шотландского овцевода одним из первых в мире сконструировал телеграф, различные навигационные приборы для судовождения, электрический оповещатель пожарной сигнализации и электрические часы. Такие часы он установил на железнодорожных вокзалах в Глазго и Эдинбурге. Они, разумеется, должны были ходить секунда в секунду. Поэтому Бейн соединил их телеграфным проводом: маятник вокзальных часов в Эдинбурге, раскачиваясь, касался пластины, цепь замыкалась и электрический импульс посылался по проводам в Глазго, заставляя синхронно раскачиваться маятник тамошних часов.

Мы так подробно описываем эту конструкцию, чтобы рассказать ещё об одном изобретении, сделанном неутомимым Бейном. Речь идёт о телефаксе – факсимильном аппарате для передачи и приёма изображений. Такие стоят сегодня чуть ли не в каждой конторе. Так вот: оказывается, факс был изобретён не в шестидесятые годы двадцатого века, а в первой половине века девятнадцатого – за тридцать лет до того, как появился телефон.

Принцип факсимильного аппарата Бейна был очень прост, но, в общем-то, тот же, что используется и сейчас. В качестве контактной пластины для своих «передающих» вокзальных часов Бейн попробовал (просто для интереса) использовать медную плату с вытравленным на ней изображением. Электрическая игла на маятнике часов «считывала» это изображение точка за точкой: после каждого движения маятника плата чуть-чуть перемещалась. Ну а приёмноё устройство было сконструировано таким образом, что каждый электрический импульс заставлял электрическую иглу оставлять чёрную точку на специальном намагниченном листе, который тоже двигался синхронно с медным оригиналом.

К сожалению, Александр Бейн не нашёл финансистов, которые готовы были бы вложить деньги в усовершенствование и промышленное производство этого аппарата. Несмотря на свои многочисленные патенты, Бейн слишком много истратил на безуспешные попытки создать вечный двигатель и умер в бедности. О его изобретении забыли. Возможно, правда, что время телефакса тогда просто ещё не наступило. И его пришлось снова выдумывать спустя 120 лет.

Обогнал своё время и физик Деннис (Денеш) Габор (Gabor). Родившийся в Венгрии учёный работал сначала в Германии, потом, после прихода нацистов к власти, эмигрировал в Великобританию, затем в США. Он специализировался на электронной оптике, технике связи, физике плазмы. А в 47-м году придумал, как получить голограмму. Однако никакого развития его теория голографии тогда не получила: без лазера воспроизвести голографически объёмное изображение предмета было невозможно. Но Деннису Габору повезло больше, чем изобретателю телефакса Александру Бейну: ему не пришлось ждать 120 лет. Спустя два десятилетия после теоретического обоснования он смог реализовать принципы своей теории на практике и получил за это Нобелевскую премию по физике.

Значит, всё же есть среди героев книги Адама Харта-Дэвиса «Летающий корабль» не только неудачники. И не все изобретения, описанные в ней, обязательно должны вызывать снисходительную усмешку.

Вечный вопрос вечного двигателя

Вечный двигатель уже многие века не дает покоя ученым и инженерам. Еще бы, идея создать устройство, которое будет постоянно работать, не тратя при этом энергии, кажется очень заманчивой. Реально ли его создать, рассказывают ученые.

Что такое вечный двигатель?

Вечный двигатель или Perpetuum Mobile – это устройство воображаемое. Некоторые считают, что теоретически можно создать машину, которая будет бесконечно совершать работу без затрат каких-либо энергетических ресурсов. В то же время, постепенно ученые разочаровывались в этой идее и признавали, что от попыток создать такое устройство лучше отказаться, потому что они бессмысленны. Невозможность создать вечный двигатель постулируется как первое начало термодинамики. Но до сих пор идея вечного двигателя вызывает повышенный интерес.

Идеальный вечный двигатель должен проработать до окончания Большой заморозки (Big Freeze). Сторонники этой теории считают, что до скончания времени Вселенная будет расширяться с очень плавным ускорением. Этот процесс и называется Большой заморозкой, и когда он завершится, наступит конец всего. Когда это произойдет, точно не установлено, но у нас есть еще приблизительно 100 триллионов лет. Так вот, вечный двигатель должен работать как минимум столько же, чтобы считаться настоящим вечным двигателем.

Какими бывают вечные двигатели?

Perpetuum Mobile делятся на двигатели первого рода и второго рода. Двигатели первого рода могли бы функционировать без топлива — и вообще без энергетических затрат, которые возникают, например, при трении деталей механизма друг о друга. Двигатели второго рода могли бы извлекать тепло из более холодных окружающих тел и использовать эту энергию в работе.

Есть много проектов в Интернете, которые утверждают, что работают над конструкцией вечного двигателя. Однако если изучить эти проекты внимательно, становится понятно, что они все очень далеки от идеи вечного двигателя. Но если кому-то удастся сделать такое устройство, последствия будут ошеломляющими. Считается, что мы получим вечный источник энергии – бесплатной энергии.

К сожалению, согласно фундаментальным законам физики нашей Вселенной, создание вечного двигателя невозможно.

Почему создание вечного двигателя невозможно?

Вероятно, есть много людей, которые скажут «никогда не говори «никогда», особенно, если речь идет о науке». В какой-то степени это справедливо. Но если окажется, что вечный двигатель создать возможно, это перевернет физику, которую мы знаем. Окажется, что мы во всем были неправы и ни одно из наших предыдущих наблюдений не имеет никакого смысла.

Первый закон термодинамики -– закон сохранения энергии. Согласно этому закону, энергия не может быть ни создана, ни уничтожена – она просто переходит из одной формы в другую. Для того, чтобы держать механизм в постоянном движении, приложенная энергия должна остаться в этом механизме без каких-либо потерь. Ровно поэтому создание вечного двигателя невозможно.

Для того, чтобы построить вечный двигатель первого рода, мы должны выполнить несколько условий:

1. У машины не должно быть никаких «трущихся» частей, любые движущиеся части не должны касаться других частей, так как иначе между ними возникнет трение. Это трение в конечном счете приведет к тому, что машина начнет терять энергию. При соприкосновении частей возникает тепло, и именно это тепло и есть энергия, потерянная машиной. Вы скажете, что тогда нужно сделать устройство с гладкой поверхностью, чтобы не возникало трение. Но это невозможно, так как не бывает совершенно гладких объектов.
2. Машина должна работать в вакууме, без воздуха. Это исходит из первого условия. Эксплуатация машины в любом месте заставит ее терять энергию из-за трения между движущимися частями и воздуха. Хотя потери энергии из-за трения воздуха очень малы, для вечного двигателя это серьезная проблема. Если есть хотя бы минимальные потери энергии, машина начнет останавливается и в конце концов остановится совсем из-за этих потерь, даже если это займет очень много времени.
3. Машина не должна издавать никаких звуков. Звук также форма энергии, и если машина издает любой звук, это означает, что она также теряет энергию.

Двигатели второго рода, которые используют теплоту окружающих тел, не противоречат закону сохранения энергии. Однако эти хитрые конструкции бессильны против второго начала термодинамики: в замкнутой системе самопроизвольный переход теплоты от более холодных тел к горячим невозможен. Для этого необходим некий посредник. А для работы посредника необходима энергия из внешнего источника. Кроме того, в природе не существует по-настоящему обратимы

Но самое главное, создание вечного двигателя может оказаться бессмысленным. Люди рассчитывают, что если такое устройство будет сделано, мы получим бесплатный источник энергии. Но так ли это? На самом деле, мы получим ровно столько энергии, сколько направим в этот двигатель. Мы ведь помним, что согласно законам физики, которые пока не опровергнуты, энергия не может быть создана из ничего, она может быть только преобразована. Так что, выходит, вечный двигатель – это бесполезное устройство.

Вечные двигатели уже работают в

Примерно в 1159 году нашей эры математик по имени Бхаскара Просвещённый нарисовал колесо, в котором имелись закруглённые резервуары для ртути. Он полагал, что колесо будет вращаться, а ртуть будет перекатываться на дно каждого резервуара, постоянно утяжеляя одну половину колеса. Благодаря этому дисбалансу колесо будет вращаться вечно. Рисунок Бхаскары является одним из первых проектов по созданию вечного двигателя — механизма, который работал бы неограниченное время без притока энергии. Представьте себе мельницу, которая бы вырабатывала ветер, вращающий её лопасти. Или лампочку, горение которой производило бы в ней электричество. Подобные устройства не давали покоя многим изобретателям, поскольку они могли бы изменить наши представления об энергии. Например, если бы можно было изобрести вечный двигатель и элементом этой превосходно работающей системы были бы люди, то с помощью его можно было бы поддерживать жизнь вечно. Но существует одна проблема. Это невозможно. Все замыслы в отношении вечных двигателей нарушают одно или несколько фундаментальных начал термодинамики — области физики, изучающей взаимодействие различных форм энергии. Первое начало термодинамики гласит, что энергию нельзя создать или уничтожить. Нельзя извлечь больше энергии, чем потребить. Это сразу исключает работающие на практике вечные двигатели, поскольку механизм может произвести ровно столько энергии, сколько получит. Не останется «лишней» энергии, чтобы зарядить автомобиль или телефон. Но что, если заставить сам механизм вечно работать? Изобретатели выдвинули ряд идей и на этот счёт. Некоторые из них в чём-то похожи на вечное колесо Бхаскары, только в нём катаются шарики или веса раскачиваются на веревочках. Ни одно из них не сработало. Подвижные части, утяжеляющие одну сторону колеса, смещают также центр тяжести вниз, ниже оси. Если центр тяжести смещается вниз, колесо раскачивается взад-вперёд, как маятник, а затем останавливается. А что, если пойти другим путём? В XVII веке Роберт Бойль предложил идею самонаполняющегося сосуда. Он считал, что благодаря явлению капиллярности — притяжению жидкостей к поверхности, из-за чего вода течёт вверх по тонким трубкам — можно будет заставить воду циркулировать в сосуде. Но даже если эффект капиллярности и способен преодолеть силу притяжения и заставить воду течь вверх, то он же не даст ей вылиться сверху в сосуд. Также существуют задумки с магнитами, например, эта с наклонными плоскостями. Магнит сверху притягивает шарик, который проваливается в отверстие, и всё повторяется. Но и этот эксперимент, как и сосуд, обречён на неудачу: магнит просто будет удерживать шарик и не даст ему упасть. Даже если шарик и будет двигаться, со временем сила магнита ослабнет, и механизм перестанет работать. Чтобы каждое из этих «изобретений» продолжало работать, они должны вырабатывать дополнительную энергию, которая поддерживала бы работу системы после её остановки, что является нарушением первого начала термодинамики. Есть некоторые устройства, которые, казалось бы, работают, но в реальности оказывается, что они получают энергию из других внешних источников. Даже если инженеры когда-нибудь и придумают механизм, чья работа не нарушала бы первое начало термодинамики, на практике ей всё равно не работать из-за второго начала. Второе начало термодинамики подразумевает, что энергия распределяется в ходе процессов, таких как трение. Любой из настоящих механизмов будет иметь подвижные части, или он будет взаимодействовать с воздухом или с молекулами жидкости, которые будут создавать малейшее трение и нагревание даже в вакууме. Это нагревание и означает, что высвобождается энергия и что происходит её потеря, в результате чего энергии будет хватать до тех пор, пока неизбежно механизм не остановится. До сих пор из-за этих двух начал термодинамики на неудачу обречены не только все попытки изобрести вечный двигатель, но и мечты о максимально эффективном получении энергии с его помощью. Однако нельзя окончательно заявить, что вечный двигатель не изобрести никогда, потому что мы ещё очень многого не понимаем в устройстве Вселенной. А что, если мы обнаружим новые, неведомые формы материи, что заставит нас пересмотреть начала термодинамики? А что, если в крохотных масштабах квантов существует вечное движение? Можно быть уверенными, что мы никогда не прекратим искать. В этом смысле единственная вещь, которая поистине вечна, — это наши поиски.

Вечные двигатели и эффект казино

Говорят, что создать вечный двигатель может только человек, незнакомый с термодинамикой. И, наверное, в этих словах есть доля истины. Ведь очень многое в этом мире, сделавшее его другим, создавалось не профессионалами, а новичками, которые достигали успеха просто потому, что не знали, что так нельзя сделать.

Всем известен эффект казино: новичок может выиграть довольно много денег просто потому, что он новичок. Конечно, это в итоге ничем хорошим не заканчивается (таково уж свойство игры в казино), но речь здесь не столько о концовке, сколько об эффекте новизны.

Можно долго размышлять о том, почему это происходит именно таким образом. Наверняка можно даже построить психологическую теорию (и не одну — если она ещё не построена) эффекта казино. Я, конечно, не психолог и не претендую на правильность и объективность моего мнения, но, на мой взгляд, здесь, помимо очевидного отсутствия следования общепринятым шаблонам, очень важную роль играет также нацеленность на конечный результат. Новичок в каком-либо деле просто не знает тех мест, где можно сэкономить усилия, и старается, если он действительно нацелен на результат, сделать всё идеально. Это зачастую ничуть не менее важно, чем новизна мышления, поскольку, в конечном итоге, зачастую именно гениальная реализация тривиальной идеи оказывается куда более востребованной, чем посредственная реализация идеи гениальной.

К чему я веду весь этот разговор? К тому, что в связи с мировым кризисом, влияние которого испытывает на себе и ИТ-индустрия (а тому, кто не верит, что и она испытывает, достаточно почитать новости), как никогда необходимы свежие и нетривиальные решения, она должна обратиться как раз таки к новичкам. Но в реальности мы, конечно же, увидим диаметрально противоположную картину. Работодатели будут стараться оставлять на работе наиболее опытных сотрудников, поскольку в условиях кризиса принимать на работу людей без опыта работы и обучать их чересчур расточительно. Кризис — это, к сожалению, не то время, когда можно безболезненно вкладывать деньги в далёкую (и, на сегодняшний день, довольно туманную) перспективу. Возможен, конечно, и другой вариант, особенно реальный для аутсорсинговых компаний. При действительно серьёзных проблемах с заказчиками проектов и, соответственно, с деньгами они, напротив, могут постараться сократить самых опытных, самых квалифицированных и, соответственно, наиболее высокооплачиваемых работников, оставив «офисный планктон» для поддержания видимости того, что фирма находится на плаву.

Впрочем, кажется, я несколько отвлёкся от темы заметки. Что ж, прошу прощения. Итак, об эффекте казино и вечных двигателей. Конечно, фирме было бы глупо поручать разработку вечного двигателя вчерашнему выпускнику филфака (ну или даже профессору, имеющему докторскую степень по языкам финно-угорской группы) на том только основании, что он не знает первого и второго начал термодинамики. Гораздо разумнее нанять на работу человека с опытом разработки вечных двигателей. Но проблема только в том, что таких людей нет. Именно потому фирмы не разрабатывают вечные двигатели. Они разрабатывают двигатели дизельные, электрические, реактивные — по ним есть специалисты.

Конечно, вечный двигатель — это метафора. Термодинамика, к сожалению, не та дисциплина, с которой нельзя считаться, и именно поэтому в 1775 году Парижская академия наук приняла решение не рассматривать заявки на патентование вечного двигателя. Однако существует ничуть не меньше вещей, которые кажутся нереализуемыми, но на самом деле имеют большой потенциал. Вы, конечно, спросите меня, что именно я имею в виду, но конкретные примеры, увы, вне моей компетенции. Мы знаем, что когда-то люди не верили в то, что кому-то может понадобится иметь дома компьютер. Для того, чтобы человечество получило новые возможности, решило какие-то свои проблемы (породив попутно массу новых), чтобы, в конце концов, не останавливался прогресс.

Вы можете спросить, к чему же это всё было сказано? К тому, что кризис — это такое время, когда ломаются привычные стереотипы поведения, и на первое место вместо шаблонов выходит умение нестандартно мыслить в нестандартной рыночной ситуации. Именно поэтому мы имеем шанс увидеть воочию, как старые игроки, оказавшиеся недостаточно гибкими, уступают место новым, не имеющим большого опыта в той отрасли, в которую они пришли. А многие новые игроки будут более склонны к формированию собственной команды из тех, кто ещё не набил руку в предметной области, а потому мыслит широко и нестандартно. И если им, способным поверить в возможность создания вечного двигателя, будет сопутствовать удача, характерная для новичков благодаря эффекту казино, то мы сможем увидеть множество очень интересных новшеств. Не факт, конечно, что они будут сразу благосклонно восприняты рынком, но рано или поздно они найдут своего потребителя и, кто знает, может быть, даже смогут изменить всю ИТ-индустрию.